Актриса Нонна Гришаева уже много лет не только актриса, но и худрук Московского государственного театра РОСТА в Царицыно. И без того жесткий график артистки стал еще сложнее. Тем не менее она нашла время приехать в Ярославль на фестиваль «В кругу семьи», чтобы представить фильм «Про мою маму и про меня», в котором исполнила главную роль. Это доброе кино о трогательных взаимоотношениях матери и дочери, снятое по одноименной пьесе Елены Исаевой.
О фильме, о семье и о том, как работала с Джеки Чаном, Нонна Гришаева рассказала
«Что может быть страшнее одинокой старости?»
Елена Садкова: Нонна, в России 2024-й объявлен годом семьи. Однако у молодежи сейчас свои кумиры, которые ввели моду на такое понятие, как чайлдфри. Они говорят: зачем рожать, если человек все равно будет несчастен, а планета перенаселена. Как вы к этому относитесь?
Нонна Гришаева: Это ужасно. Кстати, такая мода пошла из чудесной страны Японии. И сейчас у них там из-за этого большие проблемы. Они, можно сказать, находятся на грани вымирания. К сожалению, мы часто смотрели на Запад и думали: «Там райские кущи! Там хорошо! Не то что у нас…». Да и слава Богу, что у нас не так, как там, что у нас не ходят радужные парады. А как хочется вернуть детям радугу как символ радости и добра! К счастью, у нас семья на первом месте. Нам надо бороться за наших детей, за их сознание. И с движением чайлдфри тоже надо работать и психологам, и кинематографистам. Ведь что может быть страшнее одинокой старости? Что может быть ужаснее того, что женщина не реализовала себя как мать?
— Вы-то как раз как мать реализовались: у вас двое детей — сын и дочь.
— Да, королевский набор! (улыбается)
— Это правда, что, когда вы в 1996 году снимались вместе с Джеки Чаном в фильме «Первый удар», вы были тогда в положении? Как вы попали в этот проект и как рискнули это предложение принять?
— Меня пригласили на кастинг… На самом деле туда пригласили самых красивых на тот момент наших актрис. Я пошла, будучи на третьем месяце беременности и в абсолютной уверенности, что меня-то точно не утвердят — куда мне до Кати Редниковой, например. Вдруг через два месяца звонят и говорят, что Джеки Чан лично утвердил меня. А я уже на пятом месяце… Ну что было делать? Нельзя же было отказываться от такого предложения, еще и в те голодные годы. Это были все-таки деньги и немалые.
— И трюки сами выполняли?
— Да, но они были не такие уж и опасные. Хотя была одна опасная ситуация. Режиссер, он же и постановщик трюков, увидев, как я волнуюсь, сказал, что выполнит этот трюк вместе со мной. Чтобы я расслабилась и ничего не боялась. Он надел на себя форму кагэбэшника, вошел в кадр и как-то действительно все было сделано так, что я даже не почувствовала страха. А Джеки я только в последний день призналась, что беременна. Он был очень удивлен и сказал, что я — «very professional actress».
— Ваша подруга, актриса Мария Аронова, любит рассказывать байки о том, как вы вместе жили в общежитии. У вас какие воспоминания остались о том времени?
— Это 1990-е, был голод… Люди все разные, понимаете? Маша — москвичка, и ей было попроще выживать в той ситуации. И потом… есть люди, которым, если закончилась еда, несложно прийти и попросить. А для меня это абсолютно неприемлемо. Я, как Маргарита, никогда ничего ни у кого не просила. Понимала — кусок сала, который мне прислала мама, должна растянуть на месяц, иначе просто умру с голоду. А Маша этого не понимала. Ей все это виделось по-другому — если прислали сало, то раздай, поделись со всеми, а дальше… ну умирай себе. Я так не могла.
— А свой первый гонорар помните? И на что его потратили?
— Да, помню. Мне было пять лет, это был фильм «Фотография на стене» с Димой Харатьяном в главной роли. Мне заплатили 3 рубля 50 копеек. Мы с мамой тут же пошли и купили мне куклу.
«Тут слава и накрыла»
— Мы с вами разговариваем на кинофестивале, посвященном семейным ценностям. Как считаете, семью сейчас надо защищать?
— Наша картина — как раз об этом. Ведь как не включишь телевизор, там постоянно показывают фильмы или сериалы о том, как мама ненавидит дочь или как дочка ненавидит маму, как мать отбивает у дочери парня и так далее… А наше кино о том, как мама любит дочку, а дочка — маму. И о том, как они друг другу помогают. Слава Богу, что у нас в стране стало что-то меняться. Хорошо, что такие проекты поддерживают, уделяют им внимание и выделяют финансирование.
— А ещё Мария Аронова как-то сказала, что семья как будто подкинула вам углей в топку — вы мчитесь и в личном, и в профессиональном плане только вперед — не остановить. Что нужно для того, чтобы семейная жизнь была долгой и счастливой?
— Да, Мария права. Дело в том, что в первом браке и уже после развода профессия у меня была на первом месте. Все билась-билась, как лягушка в притче, все взбивала масло… А когда в моей жизни появился Саша и наш сын Илюша, сразу сказала себе: «Все. Теперь ты ставишь приоритеты иначе. Теперь семья на первом месте. С сыном я уже не пропущу то, что пропустила с дочерью — первый шаг, первое слово… Хочу все это видеть и наслаждаться этим». И как только сказала себе это, на меня сразу обрушилось все, чего долго добивалась в профессии. Удивительная вещь! Но вот Господь распорядился так.
— Пришли важные проекты?
— Еще беременная Илюшей, я снялась в фильме «День выборов». Как только родила, сразу пришли еще три мощнейший проекта: «Папины дочки», «Большая разница» и «Две звезды», где мы с Марком Тишманом победили. Вот так слава, можно сказать, накрыла, появилось дикое количество работы. Но я все равно не стала менять приоритеты. Даже если куда-то уезжала, то мы ехали всей семьей, и я, как и обещала себе, не пропустила ни первого слова, ни первого шага сына. Мы всегда были вместе, я всегда была рядом. Если дочка, пока я работала, жила с моей мамой, то на этот раз мы жили вместе. И до сих пор семья для меня — главное.
— Встретив Александра, вы сразу поняли, что это ваш человек?
— Да, сразу. Очень четко помню этот момент. Я верующий, воцерковленный человек и всегда прислушиваюсь к тому, что приходит ко мне, к своим ощущениям. Всегда задаю Господу вопрос, прошу подать мне знак. И это всегда в моей жизни происходит. Ясно помню, что внутренний голос сказал мне: «Это твой будущий муж и отец твоего ребенка».
— Вы написали книгу «Советы дочкам». А как думаете, современные подростки воспринимают советы?
— Судя по тому, что эта книга переиздается третий раз, видимо, она пользуется спросом. Там действительно поднимается много очень важных тем. У меня были помощники — эксперты: и врачи, и психологи, и стилисты. Помню такой случай — мы с Сашей Олешко давали концерт в каком-то городе, и на автограф-сессии ко мне подошла девочка с моей книжкой в обнимку и сказала: «Подпишите мне, пожалуйста, вашу книгу. У меня мамы нет… Вы мне очень помогли». Я ведь поднимаю там такие темы, на которые и родители-то не всегда готовы разговаривать. А говорить о них обязательно нужно. Потому что в таком возрасте гормон играет, девочка-подросток не понимает, что с ней происходит, куда бежать… И не каждая может подойти к маме и спросить: «Что это такое? Что со мной?». Может быть, поэтому книга пользуется таким успехом.
— С рождением сына открылось для вас что-то новое про мужчин?
— Да… Мужчины — это космос. Повторюсь, с дочкой я очень многое упустила, к сожалению. А с сыном я целиком насладилась материнством. И это космическая, всеобъемлющая любовь.
— Кто-то из актрис, тоже мама мальчика, сказал, что мужчины трепетнее и в чем-то честнее женщин. Согласны?
— Наверное, не все. Но мой мальчик — да. Недавно у нас в театре, которым руковожу, была премьера спектакля «Пацаны». У одного из героев там очень трогательный монолог про маму, что-то такое: «Мама, я разбил вазу, потому что я тебя люблю. Вырезал чаек из скатерти тоже, потому что я тебя люблю…». И так далее. Я, муж и Илюша сидели в зале. Сын наклонился ко мне и тихонечко прошептал: «Мама, я тебя тоже люблю». Он почувствовал момент… Это дорогого стоит.
Оторваться от гаджета
— Вы в книге писали о болевых точках у подростков. А у вас в подростковом возрасте были болевые точки?
— Конечно. Потому что подростковый возраст — это всегда влюбленности, разочарования и огорчения из-за невзаимной любви. Ведь любовь и не бывает без боли. Но в том возрасте мы этого еще не знаем. У нас только бабочки в животе. Эти бабочки всегда были признаком моей влюбленности…
— Слышала, вы говорили, что в школу шли, как на Голгофу. Почему?
— Точные науки всегда были для меня за гранью понимания. Все эти физики, химии, алгебры, геометрии — какой-то другой мир, который мой гуманитарный склад ума не воспринимал. И если история и литература для меня были счастьем, то все точные науки — это был ад.
— Но в вашей жизни была балетная школа! Это не Голгофа? Помню, балерина Светлана Захарова на вопрос «Как вы отдыхаете?» ответила: «Когда нет балета».
— Балетная школа у меня в жизни была всего год. Я была настолько прилежной ученицей и у меня были настолько прекрасные данные, что маму вызвали и сказали: «Везите девочку в Вагановское или в Москву, потому что здесь с ее данными и артистизмом делать нечего». Но я просто не прошла медкомиссию — мое сердце оказалось не для балета.
— Вы сейчас живете большой семьей в загородном доме: вы с мужем и детьми и ваши родители…
— Да, и животные… Причем одна собака у нас подобранна на улице, а остальные две взяты в приюте. Это наш осознанный выбор. Мне кажется, любой человек, попавший в приют для животных, поймет, что друга настоящего нужно брать именно там, а не у заводчиков. Еще у нас есть кошки, подобранные найденыши.
— И как родные относятся к такому количеству хвостов?
— Нам комфортно, у нас большой дом, большой участок. Поэтому такая у нас веселая компания. Я привыкла, ведь мое детство прошло в большой пятикомнатной квартире в Одессе, и мы жили большой семьей — с бабушкой, с прабабушкой, с маминой сестрой и братом. Для меня жить большой семьей — это норма. И сейчас у нас в театре мы стараемся ставить спектакли для всей семьи. Тот же спектакль «Про мою маму и про меня», по которому мы сняли фильм, уже девять лет идет с аншлагами, это один из самых кассовых наших спектаклей в театре РОСТА. Именно потому, что он семейный. Это моя концепция и даже можно сказать мое требование к режиссерам, которые ставят у нас. Не хочу, чтобы родители на детских спектаклях скучали. Представляете, какие должны быть яркие, интересные, музыкальные постановки, чтобы ни родитель, ни ребенок не уткнулись в гаджет, а все внимание было приковано к сцене!
