Александр Сергеевич Пушкин — личность насквозь официозная. Его давным-давно изучают в школе, мучая учеников заучиванием наизусть примечательных фрагментов вроде «У лукоморья дуб зеленый». Его упрощенная биография устоялась и стала неким каноном, в котором изменения возможны, но нежелательны. И фильмы про Пушкина часто такие же официозные, разве что самому поэту дозволяется быть чуть более порывистым, чем это принято в петербургском светском обществе начала XIX века. А в остальном никаких отступлений от генеральной линии не допускается: застегнутые на все пуговицы сюртуки, бакенбарды, высокие цилиндры и пистолет с огромным дулом, из которого и вылетела роковая пуля, смертельно ранившая Пушкина в феврале 1837 года на Черной речке. На этом фоне дебютный полнометражный фильм Феликса Умарова «Пророк. История Александра Пушкина» выглядит очень внятной попыткой рассказать эту самую историю совсем не так, как принято в школьных учебниках.
Название фильма не является лукавством: зритель действительно увидит историю Пушкина от лицейских лет до той самой дуэли. Вот Пушкин-подросток (Кай Гетц), который вместе с приятелями по Царскосельскому лицею дерется на дуэли — неумело, но отважно — вступает в спор с наставниками о свободе самовыражения и поражает «старика Державина» своим талантом. Вот Пушкин (Юра Борисов) уже окончил лицей, но пока лишь приступает к написанию поэмы «про кота» (имеется в виду «Руслан и Людмила»), и лишь благодаря приглашению в литературный салон княгини Голициной (Светлана Ходченкова) оказывается звездой и пускается во все тяжкие.
Вот Пушкин слегка увлекается фрондерством, попадает в поле зрения демонического Бенкендорфа (Сергей Гилев) и лишь благодаря заступничеству едет не в Сибирь, а на юг империи. А в ссылке он доводит до белого каления губернатора Воронцова (Евгений Коряковский) и настолько очаровывает его супругу (Анна Чиповская), что та берет над ним шефство и, говоря современным языком, создает поэту нужный для продвижения имидж. А вот Пушкин уже в ссылке в Михайловском, от скуки он полностью погружается в творчество, но и о лицейских друзьях не забывает — и лишь череда случайностей мешает ему оказаться на Сенатской площади в декабре 1825 года…
В общем, ничего необычного, все факты известны, многократно изучены, а исследователи спорят лишь о частностях. Например, что за отношения связывали Пушкина с Воронцовой, которой он посвятил несколько стихотворений (в их числе — «Храни меня, мой талисман…»), насколько серьезным было давление на поэта царской цензуры, и что именно стало причиной ссоры Пушкина с Дантесом. Но необычна подача этого материала.
Лицеисты во главе с юным Пушкиным устраивают настоящий рэп-баттл, в котором победу одерживает, разумеется, юное дарование. Написание великих произведений превращается в странствие поэта по бурному морю, из которого то и дело вырастают знаковые фигуры — Медный всадник или Борис Годунов. Под рэп-речитатив идет спор Пушкина и Бенкендорфа о благонадежности поэта, и в этом споре указывается, что хотя бы отрывки из тех самых стихов знают все образованные люди — кто же не продолжит «Мороз и солнце» привычным «день чудесный»? Разве что сам Бенкендорф, у которого логика царского сатрапа. Даже игра в теннис в паре с императором Николаем Первым (Евгений Шварц) не должна вызывать недоумения — во что-то подобное, пусть и по другим правилам, короли в Европе играли лет за сто до описываемых событий. Хотя, конечно, вряд ли Николай I когда-либо читал рэп.
«Пророк», пожалуй, не дает лишь одного — в нем очень и очень мало стихов самого Пушкина, а те, что есть, нужно ещё угадать под маской музыки. Да и сам Пушкин, пожалуй, не слишком похож на своё изображение из тех же учебников. Юра Борисов, конечно, сейчас очень популярен (правда, это всё-таки дело случая), но бакенбарды и цилиндр вряд ли помогут ему создать новый образ поэта и хоть немного подвинуть «нерукотворный памятник». Да и рукотворные, в изобилии разбросанные по стране, тоже.
Что касается выбранного стиля для «Пророка», то рэп — хороший способ показать, чем была поэзия Пушкина для его современников, привыкших к велеречивым одам Державина и Жуковского. Есть только одно, но большое «но» — рэп-музыка сейчас уже не внушает суеверный ужас, как было хоть и в недалеком, но прошлом. Сейчас рэп — это едва ли не музыкальный мейнстрим, заполонивший чарты. Впрочем, подобрать иной жанр, который бы лучше соответствовал Пушкину и его поэзии, пожалуй, попросту невозможно. Не попсой же, в самом деле, иллюстрировать создание «»?
