Роман Курцын из тех людей, про кого говорят, — человек с кипучей энергией. Он очень много снимается, порой кажется, что каждый второй фильм идет с его участием. Только в 2024 году вышло семь картин, в титрах которых значится его имя. Он спортсмен, что сразу видно по его накачанной мускулатуре, исполнитель трюков, и даже соучредитель театра каскадеров.
С Романом Курцыным интересно, он полон планов и идей. А еще он с удовольствием рассказал aif.ru о своей семье, лихих 1990—х и фильме «Пираты галактики Барракуда», где сыграл одну из ролей.
«Все проверил на детях»
Елена Садкова, Aif.ru: Роман, какого зрителя ждете в кино на фильм «Пираты галактики Барракуда»? Современных детей трудно удивить!
Роман Курцын: Да перестаньте! Дети всегда идут в кино за аттракционом. В нашей индустрии сейчас настоящий бум. И правильно, многие иностранные фильмы ушли, надо снимать свое качественное кино. А дети как раз это качество чувствуют, потому что живут эмоциями. Всегда первый монтаж детских фильмов показываю своим детям. Смотрю за их реакцией. Ведь на этой стадии можно еще что-то перемонтировать, доделать… Получается, они у меня подопытные кролики (смеется).
— У вас же сын и дочь. Сколько им уже?
— Это секрет, в интернете про их возраст и имена пишут, но это неправда. Я живу в Ярославле, у меня там своя общеобразовательная школа, своя спортивная школа — всего на обучении больше 250 детей. Наши ученики постоянно ездят на премьеры в Москву, это поощрение для них. Приезжаем большими автобусами, человек по 60. Так что у меня большая фокус-группа и главное — правильная. Ведь у сына и дочки может быть предвзятое отношение — папа снимается, значит, кино нравится априори. В наших школах есть еще и актерское направление, дети снимались уже в моих продюсерских проектах. И сын уже снимался у меня, правда, в эпизоде.
— Сейчас вот заразите его этой «актерской бациллой» — не оторвете потом.
— Посмотрим… Главное — не ограничивать детей и не разубеждать, если ребенок горит идеей и у него есть мечта. Вот мои родители так и сделали, к примеру. Они поддержали мое решение пойти в театральный институт и стать артистом. А в основном все пошли в бухгалтеры… Но мы же всегда в детстве мечтаем о чем-то очень грандиозном! И близкие люди должны нас поддержать. Отговаривать, по-моему, большая родительская ошибка: «Да какой ты космонавт?! Иди вон в юристы». Это может сломать судьбу человеку.
«Мы — пришельцы и шипим»
— В детстве любили фантастику?
— Конечно! «Москва — Кассиопея» и «Приключения Электроника» — вообще одни из моих любимых фильмов были. И еще мультик «Тайна третьей планеты». Он потрясающий! Помню, когда его показывали по телевизору, меня будто к стулу приколачивали — просто не оторвать.
— Самому сейчас сложно было играть пришельца?
— Очень интересно! У меня таких ролей еще не было, и подготовка была долгой и сложной. Отрабатывали пластику движения, ведь мой персонаж змеечеловек. Человеческая пластика ему просто не подходила. И разговариваем мы, пришельцы, по-особому: шипим, а в определенный момент у нас появляются зубы, как у пресмыкающихся. Зубы эти были из силикона, и с ними у меня вышла забавная история. Они держались во рту на обычном клее для зубных протезов. Но наши-то змеиные зубы были мягкими и прятались за губами. В какой-то момент у нас началась движуха, играем экшен — бежим, прыгаем, стреляем из бластера. И тут я понимаю, что в момент прыжка зубы отклеились, нет их! Мне надо шипеть, демонстрировать агрессию, а я: «Ребята, я не могу! Я зубы проглотил!» Так что есть один момент в фильме, когда мой герой не шипел, потому что беззубый (смеется).
— Что нового вы в этой роли узнали о землянах?
— Так фильм с этого и начинается. Пришельцы говорят, что земляне — низшая эволюционная ступень и используют всего полтора процента своего потенциала. Они наблюдали за людьми, как за насекомыми, как за муравьями. Чувствовали себя на Земле богами. Но, конечно, в итоге побеждает дружба, и все понимают, что дружить можно даже с тем, кто на тебя совсем не похож.
«Был страшнючим хулиганом»
— У вас папа служил в органах, если мыслить стереотипами, в семье от вас должны были бы ждать «серьезной профессии». Как оказались в артистах?
— Да, папа у меня — милиционер бывший, мама — военная. Но при этом сам я был страшнючим хулиганом. Если бы не театральные кружки, то, наверное, закончил где-нибудь в тюрьме…
— Ой, прямо уж и в тюрьме! Школьные шалости — не преступление.
— Компания детей 1990-х очень своеобразная, не самыми лучшими делами мы могли заниматься… Но я благодарен моим родителям, что они мне доверяли, меня никогда сурово не наказывали, тем более не били. Мама всегда работала со мной психологически. Как-то раз она нашла у меня пачку сигарет. Получилось, как в анекдоте: парни курили, а я рядом стоял. В нашей компании все курили, пришла чья-то мама, и сигареты спрятали ко мне в карман, чтобы их не «запалили». Но родители моему «я не курю» не поверили. Мама сказала: «Кури при мне. Если ты скажешь, что куришь, я буду покупать тебе хорошие сигареты, чтобы ты не подбирал всякие „бычки“. Если ты готов, конечно, и это то, что тебе нужно». У меня как отрезало, даже мыслей не было начать курить. Всегда считал, что курение и алкоголь — это плохо.
— А говорите хулиган!
— Все остальное не буду вам рассказывать (смеется), чтобы не расстраивать аудиторию. Начиная с девятого класса, я мог не приходить домой ночевать, но мама знала, что все будет нормально. Тогда уже работал в ночных клубах, был ведущим, а в 11 классе я уже был арт-директором. Еще в школе даже автомобиль себе купил и ездил… без прав. Я же спортсмен, занимался карате и параллельно зарабатывал армрестлингом, ездил в бары ночами и боролся со взрослыми мужиками на руках.
— Не страшно?
— По-разному все заканчивалось — иногда хорошо, иногда плохо… Но родители мне всегда доверяли, и мама говорила: «Я просто знаю, что ты меня не можешь подвести». Решение поступать в театральный тоже было серьезным. Надо было переехать в другой город, а мы не были богатой семьей. Тогда сказал родителям, что мне ничего не надо, сам поступлю, сам себя прокормлю, найду на что жить. Родители меня отпустили: «Готов? Давай!»
«Нужно было утвердиться в компании»
— У вас могла бы быть блестящая спортивная карьера. Почему театр перевесил?
— Спорт для меня всегда был составляющей творчества. В театральных кружках я занимался с семи лет и понимал, что хочу сниматься в кино. А мы в то время росли на фильмах-боевиках, после просмотра которых хотелось выходить во двор, приколачивать подушку к стене дома и отрабатывать удары. И я пошел на карате, чтобы потом сниматься в боевиках. Ну и уметь постоять за себя, конечно. Мне, как пацану, нужно было утвердиться в дворовой компании и давать сдачу обидчикам. Уже понимал, что моя профессия будет связана с экшен-жанром. Все же тогда были фанатами Джеки Чана и Ван Дамма. Смотрел все фильмы, искал любую информацию в журналах и на видеокассетах, интернета-то не было. А когда учился в театральном институте, уже планировал свой путь. То есть спорт, скажем так, не был моим призванием.
— Вот вы говорите — Ван Дамм, Джеки Чан. А что тогда за история с фильмом «Д’Артаньян и три мушкетера»? Слышала вы именно из-за него в артисты пошли.
— Боевики боевиками, но Д’Артаньян ведь был герой нашего времени (смеется). Михаил Боярский, мне в любом случае был ближе Джеки Чана. Его героические поступки в кино меня тоже воспитывали. Делал себе шляпу с пером, брал самодельную шпагу, вместо коня у меня была подушка… Но это прямо детство-детство, 7-8 лет. Я смотрел этот фильм много раз… Михаил Боярский зародил во мне понимание, что такое актерская профессия. Помню мне мама рассказывала, что есть такой артист Михаил Боярский, показывала его фотографии и объясняла, что он играет роль. И я тогда понял, что в жизни он не говорит: «Каналья!» — не ходит в шляпе с пером и не скачет на лошади, что он — человек… И вот тогда у меня сложилось понимание, что есть такая профессия — актер, и я понял чего я хочу.
— У вас в детстве была своя команда мушкетеров?
— Да какая команда? Хулиганы.
— Значит во дворе вы были немного бандит, а в душе…
— Д’Артаньян, да! (Смеется) Хотелось быть героем, сражаться за прекрасных дам, чтобы была своя Констанция…
«Шел против системы»
— Хулиган, спортсмен, да еще и театральные кружки. Все девчонки в классе были ваши?
— Я еще и зарабатывал (смеется). В выпускных классах у меня доход был больше, чем у родителей. Ну а про театральный институт вообще не говорю. Вы же знаете, тогда было сложное время. Милиционерам ничего не платили, мама ездила «челноком», пыталась что-то перепродать, перекупить. Я ходил в бары бороться на руках, зарабатывал, но иногда получал по башке, потому что здоровые пьяные дядьки не умеют проигрывать десятикласснику… В общем, как все, — мы пытались выживать.
— Теперь понятно, почему вас в школе пытались отчислить. Но и в Ярославском театральном институте вы были на грани отчисления. Как же так?
— Меня четыре раза практически уже отчислили. Всегда шел против системы. Вот такая плохая черта характера, а, может, наоборот, хорошая. В «корочке» у нас должно было быть написано — актер театра и кино. И мы 24 часа в сутки занимались театром. Все пытался найти — где же здесь кинематограф? Никто не мог мне этого объяснить. А я всегда был уверен, что будущее — за кино, и любой актер выберет кино, если у него будет такая возможность. Меня переполняли амбиции. Учился в театральном, работал в ночных клубах, у меня даже уже был свой бизнес. И мастеру курса это все не очень нравилось.
— Его можно понять…
— Но работа в ночных клубах ведущим мне много дала, научила взаимодействовать с аудиторией. После этого мне не страшен никакой кастинг. Ночные клубы мне дали смелость, уверенность в себе, правильную наглость. За это меня и отчисляли… Мастер курса на выпускном, подняв рюмку водки, вообще сказал, что мне не надо заниматься этой профессией и он жалеет, что взял меня. Но вот сейчас мы дружим. Мне кажется, он просто знал, что для меня его слова будут «волшебным пенделем», после которого я начну «рыть землю». Он снял меня с главных ролей в четырех выпускных спектаклях и запретил упоминать его фамилию при показах в театрах. Диплом мне дали кое-как, а я сразу получил главную роль в кино.
