Домой Культура и туризм Цирковая порука. Максим Никулин рассказал о правилах жизни знаменитого отца

Культура и туризм

Цирковая порука. Максим Никулин рассказал о правилах жизни знаменитого отца

27.09.2024

О том, как изменились спектакли, о поездках «за ленточку» и легендарном артисте, имя которого носит Цирк на Цветном бульваре, aif.ru поговорил с его гендиректором и худруком Максимом Никулиным.

«Видимо, уже не переучусь»

Татьяна Уланова, aif.ru: Максим Юрьевич, в этом году вы представили публике «Матрёшку» – яркий спектакль с отсылом к традиционным российским промыслам. Не думала, что меня можно удивить цирком. Но была потрясена зрелищем – красивым, стильным, сложным и на удивление современным.

Максим Никулин: Вы, наверное, давно не были у нас… Изменилась форма подачи номеров. Появились новая философия, драматургия, сценография. Теперь цирк – высокое искусство. Как большой балет или серьёзный драмтеатр. И ниже опускаться нельзя. Мы не ставили перед собой пропагандистской задачи. Но более русского и более патриотического спектакля, чем наша «Матрёшка», сегодня, пожалуй, и нет.

– Бойцов СВО с семьями приглашаете?

– Очередной благотворительный вечер провели на прошлой неделе, когда в цирке был выходной. От нашего фонда, созданного ещё отцом для помощи нуждающимся артистам, в зоне спецоперации выступают агитбригады. Ездят «за ленточку» и дают мини-спектакли в блиндажах, на полянах в лесу. Как во время Великой Отечественной. И я в августе из Крыма проехал туда. Встретился с бойцами, передал письма от детей, в том числе из «Артека». И не мог без волнения смотреть, как они тут же разворачивали конверты и начинали читать. Хотя послания-то от чужих детей…

Был случай, цирк отправился в Донецк и Луганск. Доехали мы до границы (тогда она ещё была). Нас ждали. И вдруг звонок: «Туда мы вас пропустим, а обратно – гарантировать не можем». А у нас 40 человек, 6 фур с животными. Развернулись и поехали в Ростов. А что прикажете делать в такой ситуации?

Мы помогаем как можем. Но не вывешиваем каждый свой шаг в интернете. Такое ощущение, что сегодня критерий патриотичности – количество поездок в зону СВО. Многие оттуда не вылезают, светятся. Не люблю я этого. Видимо, уже не переучусь. Да и дети мои, которые со мной в цирке, так не умеют. Когда началась мобилизация, жена сказала им: «Может, вас сейчас куда-то отправить?» Оба ответили: «Никуда не уедем. Если призовут – пойдём». А когда младший Максим как руководитель программы был в Японии и попал под «Фукусиму» (авария на АЭС. – «АиФ»), мне стали звонить друзья: «У тебя что, много сыновей? Только скажи, его первым самолётом эвакуируют». А я и говорить ему не стал. Максим воспитан по-другому – важно было отправить всех артистов. Только после этого последним бортом он мог улететь сам.

«А вдруг это правда?»

– Юрий Никулин прошёл две войны. Хотя, когда в 1991-м случился путч, он сказал: «Ну, две канистры бензина есть, до границы доедем». А как бы он отнёсся к СВО?

– Тогда это, конечно, была шутка. А сейчас… Думаю, он воспринял бы происходящее как неизбежность. Как то, с чем надо жить. И понимать, как жить. Чтобы и себя не испоганить, и по возможности помочь.

– Он ведь помогал всем без разбору. Часто вытаскивал деньги из своего кармана.

– Вот именно – без разбору! В 1990-е годы самые ушлые даже в цирк прорывались. Никакие заслоны не помогали! «Сами мы из Тюмени, паспорт потеряли, деньги украли, дети голодные». Отец доставал кошелёк, и те, счастливые, уходили. Я уже тогда с ним работал и после одного такого случая сказал в кабинете: «Дело не в деньгах, хрен бы с ними, но вот сейчас эти люди выйдут из цирка и станут смеяться: какой Никулин лох и как они тебя развели. Не обидно?» А у отца была такая манера (сейчас и у меня проявляется) – он сидел за столом, подперев подбородок. Молчал. Потом посмотрел и сказал: «Мальчик, а вдруг это правда?» В моей голове словно тумблер переключился: а если действительно?

Ещё была история – принесли конверт со штампом: ИК № N. «Уважаемый Юрий Никулин. Пишет вам такой-то… Недавно мы с товарищем поспорили, кто лучший клоун. Он говорил – Олег Попов, а я сказал, что вы, и ударил его. И вот уже два года сижу. Не могли бы вы прислать мне денег на папиросы?» Отец тут же полез за деньгами: «Честный человек, пишет, за что сидит».

«Он жив! Я его по телевизору видела!»

– Хотя ведь тоже мог выдумать предлог.

– Наверное… Иногда истории доходят до меня спустя годы. Как-то мы работали в Страсбурге – в шапито. После спектакля стою на выходе. Подходят пожилые супруги: «Здрасте, вы?..» – «Да, я…» – «Спасибо вам большое!» – «Ну что вы! Мы старались!» – «Нет, нет, спасибо вашему отцу. Он для нас столько сделал! Если бы не он, мы бы сейчас не жили здесь. И не жили так…» А я первый раз их видел. Но, значит, был у них повод прийти и поблагодарить. Звезда погасла, а свет до сих пор идёт.

– После ухода Юрия Никулина выросло целое поколение. И сегодня у детей другие кумиры.

– Да, но… Например, дети моих знакомых за границей смотрят фильмы с ним – родители включают и комедии Гайдая, и «Андрея Рублёва». Сам я недавно, щёлкая пультом, наткнулся на ленту «Ко мне, Мухтар!». И знаете, о чём задумался? Я не вспомню больше ни одного фильма создателя этой ленты Туманова. Режиссура слабая. Подбор актёров неровный. Закадровый текст архаический. Формат чёрно-белый. А в конце фильма – слёзы на глазах. Потому что даже через целлулоид проходят добро и искренность. Сегодня таких картин очень мало.

С моим Максимом однажды произошла фантастическая история. Он «выгуливал» свою семиметровую американскую машину 1960-х годов. Стоит возле дома и вдруг слышит: «Здравствуйте!» Поворачивается, а там девочка лет 9. Знаете, бывают такие дети, о которых говорят: опрятные. «У вас очень красивая машина», – говорит. Сын: «Спасибо! Мне тоже нравится!» Опрятная девочка продолжает: «А вот интересно, какая машина у Никулина?» Максим напрягся: «Ты какого Никулина имеешь в виду?» – «Ну вот Юрий Никулин, он на чём ездит?» Максим рассказывает: «Последней машиной, на которой он ездил, был мерседес». «Почему вы говорите: ездил?» – не унимается ребёнок. «Такова жизнь – люди уходят. И его с нами сейчас нет». – «Вы что?! Он жив! Я его вчера по телевизору видела!»

А вы говорите – другое поколение!