Фото из открытых источниковЗадолго до того, как Индиана Джонс был изображен обнаруживающим Ковчег Завета в Каире в этой знаменитой франшизе, молодой, амбициозный французский солдат по имени Наполеон Бонапарт вторгся в Египет в 1798 году. Последствия этого вторжения привели к великой археологической и лингвистической революции, которая оказала влияние на область египтологии и изменила наш взгляд на древнюю историографию. Наполеон родился на острове Корсика, недавно приобретенном французским правительством за год до его рождения в 1768 году. Он провел свои юношеские годы в престижной École Militaire (Военная академия), начав обучение в 1784 году, в конечном итоге окончив ее и получив звание артиллерийского офицера во французской армии. Также в это время набирала обороты Французская революция, и вместе со многими другими, сам Наполеон был охвачен ее истерией. После нескольких лет жестокого конфликта и стремительного продвижения по карьерной лестнице французской армии Наполеон нацелился на важный географический регион — Египет. 19 мая 1798 года Наполеон и основной флот отплыли из Тулона, Франция, к месту назначения на Мальте. Флот состоял из 34 000 сухопутных войск, со многими членами — в общей сложности 167 из них — из Научной и художественной комиссии, в которую входили «инженеры, механики, геодезисты, картографы, переводчики, печатники, архитекторы, хирурги, [и] фармацевты». Также были включены «несколько физиков, химиков, математиков, астрономов, геологов, зоологов, археологов, экономистов, художников, музыкантов и поэтов». Помимо тысяч сухопутных войск, эти люди будут иметь важное значение в (буквальном) формировании истории. После Мальты они направились в Египет. В августе 1798 года, вскоре после взятия Каира, Наполеон основал Институт Египта, целью которого было изучение и публикация данных о политической, исторической, географической и социальной обстановке Египта. В то же время, теперь уже генерал основал Description de L’Egypte, публикацию египетских открытий, которая в конечном итоге насчитывала десять томов. Конечно, ранее перечисленные гражданские лица, которые присоединились к вторжению, взяли на себя работу, которую проводил Институт, и соответственно опубликовали свои выводы в Description. Результатом Института и его исследований стало рождение египтологии. Во время вторжения Наполеона египетские иероглифы (официальный египетский стиль письма) вообще не были поняты. Однако все изменилось в июле 1799 года, когда французский капитан Пьер-Франсуа Бушар нашел большую черную каменную плиту во время рытья фундамента для военных укреплений недалеко от города Розетта, дав плите ее знаменитое название «Розеттский камень». Камень содержал надписи на трех различных языках: греческом, египетских иероглифах и египетском демотическом, которые были начертаны жрецами в честь царя Птолемея V в начале второго века до нашей эры. Несмотря на то, что египетские языки еще не были поняты, была найдена греческая версия, которую можно было расшифровать, — что: «Этот указ должен быть начертан на стеле из твердого камня священными [то есть иероглифическими], а также местными [то есть демотическими] и греческими буквами…» Это был ключ, который филологи получили для раскрытия истинной природы египетского языка, который был «мертв» в течение двух тысячелетий. Хотя Камень был конфискован британцами после поражения французов в 1801 году, письмена на Камне уже подвергались яростному изучению французскими, а позднее британскими филологами и лингвистами. Хотя некоторые, как англичанин Томас Янг, добились прогресса в переводе Камня, только в 1822 году — более чем через 20 лет после открытия Розетты — француз Жан-Франсуа Шампольон сделал свой прорывной перевод, представленный 27 сентября того же года аудитории, в которую, по иронии судьбы, входил и побежденный Янг. Результатом перевода и похода Наполеона стал взрыв в понимании древнеегипетской цивилизации, а популярность переросла в историческое помешательство. Естественно, после кампании Наполеона множество египетских артефактов наводнило не только Францию, но и Англию после капитуляции Александрии (1801). Европейское воображение теперь было переполнено идиллическими сценами фараонов, пирамид, великих сфинксов, монолитов и встреч древних римлян с египетским народом. Европейские музеи наполнились мумиями , драгоценностями, сокровищами, загадочными писаниями и прекрасным древним искусством — все это еще больше подогревало интерес континента к своему южному соседу. Например, Британский музей, учреждение, которое сейчас страдает от споров по поводу его египетских и других артефактов, был одним из многих крупных музеев по всей Европе, где размещались древнеегипетские экспонаты. Это увлечение египтянами было наиболее заметно представлено европейской элитой, которая обустраивала свои личные покои и собственность по образцу египетской древности. И, конечно, они покупали любые артефакты из Египта, какие только могли, — неважно по какой цене. Однако ко второй половине девятнадцатого века египтомания наконец-то утихла. Однако результаты наполеоновских завоеваний все еще оказали огромное влияние на наше понимание мировой истории; без них она была бы совершенно иной. Хотя наше увлечение Египтом уже не так сильно, как раньше, наше очарование им все еще сохраняется, и у нас все еще есть много историков, антикваров и археологов, исследующих древние египетские памятники. Однако не только ученые интересуются Древним Египтом. 14,9 миллионов человек, посетивших эту страну в прошлом году (2023), свидетельствуют о том, как много обычных людей также увлечены египетской культурой. Вероятно, это связано с тем влиянием, которое Древний Египет оказал на западную индустрию развлечений, а такие фильмы, как « Клеопатра», «Мумия» и многие другие, являются яркими примерами известных египетских адаптаций — как вымышленных, так и невымышленных. Но независимо от того, являетесь ли вы ученым, ребенком, родителем или любым другим человеком, ваш интерес в какой-то степени был вызван грандиозными амбициями французского генерала Наполеона Бонапарта.
