Дорогие наши читатели!
Мы продолжаем наше путешествие по реке Ине, протяженность которой в Промышленновском районе составляет
180 километров.
Половину пути мы уже одолели, сделав 11 остановок у причалов сел и деревень. Двенадцатая, очередная, остановка – старинная деревня Уфимцево.
Справка «Эха»
В середине XIX века в деревне Уфимцево проживало 113 человек, насчитывалось 22 хозяйства.
В настоящее время здесь живет 758 жителей, стоит 254 двора, насчитывается 96 личных подсобных хозяйств.
На территории деревни расположены начальная школа, детский сад, ФАП, дом культуры, библиотека, три магазина, цех по производству мясной продукции и полуфабрикатов ИП Хренова А.П.
Милый край озёр и болот
Деревня Уфимцево расположена близ реки Ини, к югу от её пойменных лугов. На западе деревни – леса, на южной стороне – солончаки, болота, теперь уже проходимые. На востоке от деревни – согра и речные пойменные луга, редкие березовые перелески.
Первые поселения на месте деревни создавались в XVIII веке. По рассказам старожилов, крестьяне, бежавшие в Сибирь с берегов Уфы от притеснения помещиков, облюбовали красивые места, где стоит нынешняя деревня Уфимцево.
До 1917 года Уфимцево входило в состав Морозовской волости Кузнецкого уезда Томской губернии.
Неофициальное название деревни – Озерки. Так люди называли это место за наличие по соседству многочисленных озер и загадочного водоёма – Черного озера.
Деревня унаследовала свое название от первых жителей, носивших фамилию Уфимцевы. Ими были Иван, Мартын, Игнат, Дмитрий (дед А.А.Черепанова), Петр (дед С.Л.Червовой), Яков, Иннокентий.
Занимались Уфимцевы землепашеством, рыбной ловлей, охотой, но и здесь классовое неравенство не давало переселенцам спокойной жизни от помещиков. В деревне появился свой богатей – Иван Алексеевич Уфимцев. Он владел водяной мельницей, крупными табунами лошадей, лучшими землями, засевая хлебными культурами 50 и более десятин отборной пашни, держа стадо дойных коров, большую пасеку. Все рыболовецкие и охотничьи угодья были у него в руках.
Уфимцевской бедноте волей-неволей приходилось наниматься к богачу. Попадали к нему в работники и переселенцы из Тамбовской и Тульской губерний, приехавшие в Сибирь в поисках щедрой земли в 1890—1909 годах.
В начале 20-го века, а может быть, и раньше сюда стали переселяться жители из Мордовии. Первыми из них были Чекалдины, Уткины, Журавлевы.
Вскоре приехали казаки из Тульской губернии, за ними семьи Коньяковых, Зайцевых, Назаровых, Чухонцевых, Жердевых, Андроновых, Юдиных, Лаптевых, Еремкиных и многих других. Селились они в основном по центральной улице. Избы строили глинобитные или полуземлянки с глиняным полом.
В эти же годы переселились в эти места семьи Чеглинцевых, Латкиных, Беловых, Паниных из Уфимской губернии.
В период гражданской войны жители деревни терпели притязания от колчаковцев. Проходя через деревни, они забирали скот, хлеб, лошадей, выискивали «красных».
В то время погиб Осип Гаврилович Чекалдин (дед П.И.Чухонцевой). Осип по ошибке назвал колчаковцев «товарищами», за что офицер убил его из ружья.
Эти же головорезы-колчаковцы-роговцы схватили Ивана Уфимцева, увезли в волость – деревню Еремино и казнили, отрубив ему голову.
Многое пришлось вытерпеть народу в гражданскую. В 1920 году, после разгрома Колчака, в Сибири установилась Советская власть. В соседнем селе Лебеди был создан революционный комитет. Первыми представителями советской власти в Уфимцеве стали Алексей Уткин и Василий Бражников.
В деревнях стали создавать артели, товарищества по совместной обработке земли, коммуны. Так появилась коммуна в Корбелкине, куда отправились несколько уфимцевских семей со всем своим скарбом и скотом. Коммуна себя не оправдала, и вскоре они вернулись обратно, но уже без своего хозяйства.
В 1929—1930 годах в Уфимцеве было организовано первое коллективное хозяйство, куда входили беднота и активисты. Коллективизация проходила тяжело, у людей о колхозной жизни были смутные представления. В то же время раскулачивали середняков – крепких крестьян. Раскулаченных выселяли на север, оттуда редко кто возвращался. люди там либо погибали, либо умирали от голода и холода по дороге, поскольку ехали на лошадях без продуктов и одежды.
крестьяне дружно не соглашались вступать в колхоз. Их загоняли туда насильно, с помощью угроз и психологической обработки. Доходило до нечеловеческих приёмов: вносили в дом гроб и оставляли его на всю ночь.
И вот в 1931 году 17 крестьянских дворов объединились в колхоз «Новый строй». Первым председателем колхоза избрали Петра Чухонцева, счетоводом – Михаила Коньякова.
Артельная база «Нового строя» на первых порах была невелика и насчитывала 17 лошадей, несколько конных плугов и другой нехитрый инвентарь. Однако крестьяне были полны желания жить и работать сообща.
Через год в колхозе появился первый трактор, управлять которым было доверено Ивану Чекалдину. Затем колхозники построили три фермы: молочно-товарную, овцеводческую и конную.
Платили людям по результатам труда, поэтому они трудились с энтузиазмом. Осенью, после сбора урожая, согласно выработанным трудодням получали зерно. В конце года выплачивали деньги, на которые трудящиеся колхоза покупали велосипеды, гармони, швейные машины, патефоны, красиво одевались.
Колхозники организованно праздновали начало сева – праздник Красной борозды и маевку – завершение посевной кампании.
Жить бы и трудиться нашему народу, но грянула Великая Отечественная война.
В Уфимцеве началась мобилизация мужчин. С первых дней войны ушли на передовую Николай Хренов, Гаврила Торопов, Никита и Иван Чекалдины, Белов, Чеглинцевы, Назаровы, Зайцевы, Иван Лаптев, Николай Жердев, Максим Еремкин, Портнягины, Иван Безлепкин, Новоселовы, Журавлев, трое Андроновых, Иван Латкин, Макосовы, Королев, двое Уфимцевых, трое Чухонцевых, трое Макаровых, Николай Юдин, Кузнецов, трое Лариных, Федор Дергунов, Данилов, двое Положенцевых. Позднее ушли Иван Латкин, Василий Чухонцев, Николай Попенко, Алексей Зайцев, Сергей Андронов, Василий Коньяков, Петр Торопов, Петр Портнягин и другие жители деревни.
По самым скромным подсчетам, из Уфимцева на фронт ушли 128 человек, вернулись только 74.
С начала войны в Сибирь высылали немцев – жителей немецких общин, проживавших в разных частях России. Так ссыльные немцы Рендфлейш, Прейс, Шефер, Фауст, Отто, Фишер оказались в Уфимцеве.
Немцы, в основном женщины и подростки, принимали активное участие в работе на животноводстве. Они были отличными тружениками.
К концу войны колхозы были до предела истощены, в том числе уфимцевский «Новый строй». Требовалось огромное напряжение сил, чтобы восстановить хозяйство. Попадались неудачные руководители – то пьяницы, то хапуги, то мало разбирающиеся в сельском хозяйстве. За трудодни колхозникам почти не платили. мало давали хлеба, зато большими были сельхозналоги: сдача шерсти, яиц, мяса, шкур животных.
Вскоре пошли страшные извещения – похоронки. Первыми их получили Торопова, Хренова, Чекалдина-Андронова, Еремкина, Назаровы, Зайцевы.
Вернулись домой раненые Андронов, Назаров, Жердев, Попенко. Кто пришел без ноги, кто – без руки.
В День Победы ликованию и радости не было границ, но вернуться было суждено не всем.
В 1947 году к колхозу «Новый строй» присоединился колхоз «Красное Знамя». Укрупненный колхоз получил имя Чкалова.
Экономика хозяйства стала подниматься в 1955-м, когда колхоз возглавил химик по профессии, 25-тысячник Борис Николаевич Ахмаметьев. Он был энтузиастом, не щадил себя и был требовательным к подчиненным. Ахмаметьев занялся картофелем, который осенью отправлял вагонами в Среднюю Азию. В колхозе появились деньги. Оплата за трудодень повысилась и доходила до десяти рублей. Это был самый высокий показатель в районе, и даже в области.
Под его руководством началось усиленное строительство жилья для семей колхозников и объектов животноводства. Горожане поехали в село. Первыми городскими переселенцами были В.Л.Грязнов, С.Д.Тюрин, М.П.Пуховский, Т.Р.Андриянов.
В деревне провели водопровод. Первая телевизионная антенна появилась на доме Бориса Ахмаметьева. Люди начали покупать телевизоры. Мотоциклы и автомобили стали предметами первой необходимости для тружеников колхоза.
Машинно-тракторный парк пополнялся такой мощной техникой, как «С-100», «К-700». Благодаря хорошему финансированию построили коровник с автоматической дойкой и зерносклад в деревне и на Новом Истоке.
Продолжалось строительство объектов соцкультбыта. Вместо старого деревянного клуба построили кирпичный, а также медпункт, магазин.
Ахмаметьев проработал председателем десять лет. С 1969 по 1975 год колхозом им. Чкалова руководил Леонид Неткачев. Во время его руководства колхоз оставался в числе передовых. Появились две новые улицы: Школьная и Весенняя.
При Николае Есине, руководившем колхозом с 1975 по 1984 год, успешно обрабатывались три тысячи гектаров пашни, возросло производство молока и мяса.
Много внимания Есин уделял строительству жилья. Только в 1984 году было заложено 25 «алтайских» домов, пробурено четыре водяных скважины. Председатель оказывал большую помощь школе, Дому культуры, детскому саду. Деревня в прямом смысле слова процветала.
В свою команду Есин взял высококлассных специалистов: главного зоотехника Александру Есину, главного инженера Александра Филимонова, главного агронома Василия Веденина, главного ветврача Владимира Пономарева.
Николай Есин подготовил себе хорошую замену – Ивана Монша. Иван Иванович пришел в колхоз им.Чкалова в 1982 году бригадиром комплексной бригады. С 1984-го по 1998-й был председателем. В 1991 году Монш построил новую среднюю школу, заасфальтировал дороги, построил улицу Молодежную, отремонтировал контору и детский сад, открыл пекарню, построил жилые дома на улицах Школьной, Садовой и в переулке Школьном.
С 2002 года хозяйство до самого его банкротства возглавлял Сергей Шатерный. В 2005 году колхоз им.Чкалова прекратил свое существование.
Жизнь деревни, конечно, не угасла, но значительно изменилась. Многие перестроились на «капиталистические» рельсы: стали скупать мясо и продавать его на рынках Кемерова, Белова, Ленинска-Кузнецкого. Серьезно занялся фермерством Николай Ериков.
Ушел в бизнес Александр Хренов.
Глава крестьянского хозяйства «Бекон» Александр Столяров занимается земледелием, открыл сеть магазинов.
Село очень изменилось в социальном плане: стало заметным расслоение людей по уровню жизни и доходов. Некоторые так и не нашли себя, надеясь только на помощь государства. Большинство же уфимцевцев понимают, что надеяться надо только на себя, поэтому много работают, чтобы жить достойно.
Семья Андроновых:
от первой мировой до наших дней
– Моя свекровь с мужем, Прокопием Егоровичем, приехали в Сибирь из Тульской области в 1914 году, – рассказывает жительница Уфимцева Александра Андронова. – Прокопий Егорович подался в Сибирь, чтобы его не забрали на первую мировую войну.
В Уфимцеве к тому времени уже жил его родной брат – Александр Егорович. Он-то и переманил в Сибирь: мол, здесь вольная жизнь, много земли.
Андроновы приехали в Уфимцево с тремя дочерьми. Фекла Федоровна ждала четвертого ребенка.
Спастись от войны в Сибири Прокопию Егоровичу не удалось. Как только началась первая мировая, его тут же призвали на фронт. Жена с четырьмя детьми и престарелой свекровью осталась одна в малознакомом месте.
– Ни жилья, ни скотины, – говорит Александра Ивановна. – Пришлось поскитаться по съемным квартирам. Прокопий Егорович вернулся с фронта уже после Октябрьской революции, в 1920 году. был в плену, получил ранение в лицо. До самой смерти прожил с пулей в щеке.
В то время в Сибири советская власть еще не полностью установилась, но Прокопий Егорович сразу принял сторону красных.
Постепенно жизнь семьи стала налаживаться. Супруги купили дом, развели скотину.
Постепенно, один за другим, в семье Андроновых появились еще четыре сына. Последний, Сергей, будущий муж Александры Ивановны, родился в 1927 году, когда его матери было почти 48 лет.
– В 1931 году начали образовываться колхозы, – делится Александра Ивановна. – Андроновы к тому времени успели развести большое хозяйство.
Когда настала пора вступать в колхоз, мой свекор сдал туда все, что было нажито: пять голов лошадей (жеребца, кобылу с жеребенком, двух стригунов), корову, быка, овец, свиней, кур, телегу, сбрую, сани, бороны, плуг. Снова остались с чем.
В колхозе Прокопий Федорович был бригадиром полеводческой бригады колхоза «Новый строй». После колхоз переименовали в колхоз имени Молотова, затем – имени Чкалова.
Фекле Федоровне тоже пришлось поработать в колхозе. Она пряла конопляную пряжу, из которой шили мешки и полох.
Свекровь, женщина сварливая, до самой смерти упрекала мужа за то, что он в Сибирь от войны уехал и все равно от нее не убежал, за то, что все нажитое имущество сдал в колхоз.
– По рассказам мужа, его отец был человеком дальновидным, грамотным, интересовался политикой, – продолжает Александра Ивановна. – Он много читал, особенно газеты. Все время говорил, что будет война с Гитлером. Как в воду глядел. До Великой Отечественной не дожил месяц. Умер в мае 1941 года.
Старшего сына свекрови, Василия, призвали в армию в 1939-ом. Прошел всю войну. Вернулся в Уфимцево, женился на местной девушке Татьяне Назаровой. Поскольку был офицером, после свадьбы молодые сразу уехали. Василий служил в Германии, потом в Баку.
– Средний брат, Александр, погиб на фронте, – продолжает женщина. – Я читала его последнее письмо: «Завтра идем в бой. Если останусь в живых – напишу». Больше от Александра писем не было. Принесли похоронку. Бабка Фекла за него пять рублей пенсии получала.
Сама Александра Ивановна приехала в Уфимцево в 1945-ом.
– Моему будущему мужу в 1941-ом было всего 14 лет, – делится женщина. – Но тогда 14-15-летние подростки считались взрослыми, самостоятельными. Мужских рук не хватало, все легло на плечи подростков. Они возили солому на корм скоту, сено. Когда мужу исполнилось семнадцать, его призвали на фронт.
Сначала попал в Новосибирск, где их учили военным премудростям, потом повезли на фронт. Но в середине пути поезд развернули в обратную сторону, на Дальний Восток.
С немцами Сергею повоевать не довелось, зато навоевался с японцами. Домой вернулся только в 1951-ом, пробыв на армейской службе шесть с половиной лет.
Вернувшись в родное село, Сергей Прокопьевич, закончив бухгалтерские курсы, стал работать в колхозе помощником бухгалтера. Александра в то время была еще девчонкой, училась в промышленновской школе №2, летом работала техничкой в колхозной конторе. Там симпатичную, веселую девчонку и приглядел Сергей Андронов.
– Говорят, я отличалась от других местных девушек грамотной речью, воспитанностью, – делится Александра Ивановна. – Любила в художественной самодеятельности участвовать. Заведующий клубом всегда доверял мне главные роли, потому что могла быстро выучить любой текст. А какой плясуньей была! С круга не сходила.
Сергей был видным парнем, гармонистом. Настойчивыми ухаживаниями увел завидную невесту у другого.
– Заглядывался на меня, писал записки, где назначал встречи, предлагал дружбу, – вспоминает Александра Ивановна. – Я долго не соглашалась. А как увидела, что он идет навстречу с девицей, которая пыталась увести у меня бывшего жениха, решила, уж этого-то парня я ей не отдам! Еще раз предложит встретиться – соглашусь.
Долго ждать не пришлось. Уже на следующий день Сергей предложил подвезти ее на велосипеде на точок. По пути сказал, что ему нужно срочно заскочить домой, вроде что-то забыл.
Оказывается, заехал за конфетами, присланными старшим братом из Германии, чтобы угостить ими Александру.
– Замуж быстро позвал, – вспоминает Александра Ивановна. – Мать его была престарелая, видимо, не справлялась с хозяйством, в доме нужна была помощница. Мне восемнадцати не было, когда Сергей пришел просить у матери моей руки. Мама жениху отказала: мол, рано мне о замужестве думать, в пору еще в куклы играть. Я всю ночь проплакала. А он буквально на следующий день подкараулил около дома и сказал, что жить без меня не может. Если не получит материнского благословления на брак, то выкрадет.
Через день в родительский дом Александры Ивановны жених явился со сватами.
– Мать была непреклонна, – рассказывает Александра Ивановна. – Но отец, любитель выпить, увидев, что сваты пришли с бутылочкой, дал свое согласие. Мать потом призналась, что ей пришлось согласиться, чтобы не допустить позора: вдруг жених действительно меня выкрадет.
Зарегистрировались молодые 1 сентября в Лебедевском сельсовете. Свадьбу играли на праздники, 7 ноября. К этому времени Александра Ивановна уже носила под сердцем первенца.
Работала Александра Ивановна в колхозе, зимой – кочегаром, летом – в строительной бригаде.
По словам женщины, не все было гладко в семье Андроновых. Сергей Прокопьевич был первым красавцем, гармонистом, женщины на него заглядывались. Но, как бы ни было, супруги прожили вместе до старости, в семье родились два сына и две дочери.
– Теперь у меня остались только дочки, – вздыхает Александра Ивановна. – Обоих сыновей схоронила в этом году.
Уронив скупую слезу, Александра Ивановна признается, что у нее замечательные внуки. А еще эта женщина пишет стихи и много лет является членом поэтического клуба «Исток».
Меня до глубины души тронул ее «Прощальный стих».
Когда настанет час разлуки,
Чтобы уйти в последний путь,
Хотелось бы пожать всем руки
И подарить хоть что-нибудь!
И попросить у всех прощения,
При этом всех самой простить.
И грешным душам очищенье
Для всех у Бога попросить.
Чтоб он простил грехи все наши,
Живым здоровье чтобы дал,
А всех ушедших не иначе,
Как под крыло свое вобрал.
Простите, дети, меня, внуки,
Родные, близкие, друзья.
Вас Бог простит, а это значит,
Что прощаю вас и я.
На Божью милость уповая,
Молюсь за мертвых и живых.
И всем в подарок оставляю
Вот этот мой прощальный стих.
Передовые доярки в плащах щеголяли
93-летняя жительница Уфимцева Анна Килякова живет вдвоем с дочерью, Ниной Ериковой. Семья переехала сюда в 1958-ом из Новой деревни, когда соединили колхозы «Красное Знамя» и имени Чкалова.
Здесь Анна Трофимовна пошла работать дояркой. А начинала свой трудовой путь в Лебедевской МТС. В 1939 году села на трактор. Девушка первой стала управлять и дизельным трактором, а вскоре, в 1941-ом, сменила на посту бригадира тракторной бригады, ушедшего на фронт.
С 14 лет свой трудовой путь начала и дочь Анны Трофимовны – Нина Федоровна Ерикова. Пойдя по стопам матери, стала дояркой. И мать, и дочь всегда ходили в передовиках.
– В 1979 году мы с мамой впервые надоили по три тысячи литров молока от одной коровы, – вспоминает Нина Федоровна. – В то время это были огромные цифры, таких надоев практически не было. Нас с мамой отправили в Кемерово на слет передовиков животноводства. Женщин тогда наградили значками «Отличник соцсоревнования».
Десять лет перед уходом на заслуженный отдых Нина Федоровна работала телятницей. Успевала обслуживать сотню телят.
Анна Трофимовна вспоминает годы, когда председателем колхоза был Борис Николаевич Ахмаметьев.
– Он поднял наш колхоз, вывел из отстающих в передовики, – говорит женщина. – При нем колхозники начали получать за трудодни «живые» деньги. Он строил скотные дворы, дома для колхозников. При Ахмаметьеве была построена школа. Колхозникам председатель давал молоко с ферм, чтобы доярки и скотники меньше времени тратили на собственную скотину и больше работали на колхоз.
– Борис Николаевич был хорошим руководителем, – поддерживает мать Нина Федоровна. – Лично интересовался производством. Чуть свет – уже и поля объедет, и на скотные дворы заглянет: как работается, какие проблемы. Интересовался и личной жизнью простых работяг. Помню, замуж вышла – он подошел на улице, поздравил. Не смотрел, что я простая доярка. Не зазнавался.
После Ахмаметьева руководство принял Леонид Михайлович Неткачев. Его жена Зинаида была зоотехником.
– Это при Неткачёве мы смогли надоить по три тысячи литров молока, – уточняет Нина Федоровна.
Муж Нины Федоровны, Николай Семенович, был плотником. В семье выросли пятеро детей. Все получили образование, создали семьи, подарили внуков.
– У нас дома полный двор скотины был, – уточняет Нина Федоровна. – Мясо, молоко, яйцо всегда свои. Детей надо было поднимать. Помню, в 1966-ом купили стиральную машинку с центрифугой. Потом начали копить на машину. Встали в очередь. Это было уже при председателе Иване Ивановиче Монше. Наша очередь подошла в 1988 году. мы с мужем решили: вроде и ни к чему нам уже машина, лучше попросим у Монша новый дом. Пришли к председателю, поделились мыслями. Иван Иванович сказал, что выделит лес на дом, а уж строить будем сами. Так у нас появился новый большой дом.
– Все председатели стремились поощрять передовиков, – продолжает Анна Трофимовна. – Я, как передовая доярка, где только не побывала по туристическим путевкам! Была в Сочи, в Нальчике, в Ереване. Все путевки для нас были бесплатными. Руководители не жалели на это денег.
– А я по комсомоль-ской путевке от колхоза даже за рубеж в 1965 году съездила, в Польшу, – вспоминает Нина Федоровна. – Там впервые увидела небоскребы, нас поселили в гостинице, на 36-ом этаже! Мне, деревенской, это было в диковинку. Из Польши вернулась в новом болоньевом плаще. У нас таких плащей ни у кого не было, так что в деревне прослыла первой модницей.
– Работа доярки – тяжелая, – признается женщина, – ноги болели. Руководство меня бесплатными путевками в санаторий обеспечивало. Я лечилась в Азербайджане, Сочи, Пятигорске.
Стаж работы Нины Федоровны – 35 лет.
– Мы жили и работали дружно, – вздыхает Нина Федоровна. – Коллективный труд в сельском хозяйстве куда лучше индивидуального. Наша семья и в художественной самодеятельности активно участвовала. Муж играл на гармошке, мы, женщины, пели. Так что о советском времени остались только светлые воспоминания.
Морозное детство Павлины Чухонцевой
88-летняя Павлина Чухонцева – коренная жительница Уфимцева. Ее родители – Иван Осипович и Марья Васильевна Чикалдины также родились, прожили и состарились в этой деревне.
– Раньше по Сибири много людей селилось, – рассказывает Павлина Ивановна. – Насколько помню, деревню назвали по фамилии первого жителя – Уфимцева, приехавшего сюда с семьей.
Иван Осипович и Марья Васильевна воспитали пятерых детей: сыновей Сашу, Митю, Петра, и двух дочек – Таисию и Павлину.
Мама умерла от болезни, когда Павлине исполнилось 12 лет. Отца забрали на войну, дети остались с мачехой.
С братом Петей 12-летняя девочка возила воду для колхозной скотины. Зимой прорубали в реке прорубь, набирали воду в бочки и грузили на коня. А морозы стояли под 60 градусов. Восьмилетний Митя за 200 граммов хлеба работал конюхом.
Летом Павлина «плугорила». Чтобы поднять плуг, рассказывает, нужно было прыгнуть на рычаг. Один раз 14-летняя Павлина чуть не лишилась ноги. Упала под плуг, а тракторист не услышал ее крик, был глухой. Каким-то чудом плуг пробороздил по земле, не причинив Павлине серьезных увечий. девчушка, отлежавшись неделю, вернулась на работу, но травма до сих пор дает о себе знать. Женщине уже под 90, а нога так и болит.
О каторжном труде в годы войны пожилая женщина говорит крепким словом – «ишачили».
Старший брат, Александр, служил в морфлоте. Там заболел туберкулезом, его комиссовали. От легочной болезни впоследствии и умер.
Жизнь Мити прервалась в юном возрасте. Когда его забирали в армию, на переезде в Промышленной, где сейчас располагается угольный склад, его подкараулили убийцы. Ублюдки лишили человека жизни за часы и одежду. Долго поносить ворованное убийцам не довелось, их нашли и посадили в тюрьму.
После войны голод отступил. Мужики вернулись с фронта, заменив в колхозе детей и женщин. Пришел с войны и отец Павлины – Иван Осипович. Вернулся с ранением, прожил недолго.
Муж Чухонцевой – Василий Петрович на фронте служил офицером, получил два ранения в голову. С полей сражений вернулся инвалидом войны.
Денег в колхозе не платили, жили Чухонцевы подсобным хозяйством, держали свиней, корову, телят, овец, кур, гусей, уток. Обрабатывали 40 соток своего огорода.
– Мы с Петькой совсем маленькими были, а картошку уже копали, – подключилась к разговору дочь Павлины Ивановны, Людмила Крылова. – Не дай Бог бригадир найдет оставленную картошку, заставит все ряды перекопать. А делали всё тогда вручную.
Павлина Чухонцева окончила только четыре класса. Много лет работала дояркой, трудилась конюхом, на сенокосе, поваром на пашне. Василий Петрович бригадирил на молочно-товарной ферме.
– Замучился с доярками, – сетует Чухонцева. – Зарплату не платили, а коров доить надо. Упрашивал, в ноги кланялся. Какая доярка напьется, не придет – сам выходил. С документами возился: отчеты писал, зарплату начислял.
Были в Уфимцеве и свои народные целители. Лечила людей Ефросинья – старшая сестра мужа Павлины. Испуг, сглаз с детей снимала, грыжу, кровь заговаривала. Многих людей вылечила наговорами и травами.
Дом супруги Чухонцевы отстроили сами. Сначала был пятистенок – кухня с большой русской печкой и горница.
– Накатаешься на горке – и на печку, – вспоминает Чухонцева.
Сейчас Павлина Ивановна живет одна. хотя дочь Людмила зовет к себе, но она говорит:
– Мне здесь хорошо, лучше вы ко мне, в гости!
