Домой Культура и туризм Замедляя свой век. Зельдин прожил 101 год, потому что никогда не торопился

Культура и туризм

Замедляя свой век. Зельдин прожил 101 год, потому что никогда не торопился

10.02.2025

Свой 101-й день рождения Владимир Зельдин встретил на сцене. «Старейший действующий актёр на планете», – заключили все. Правда, потом чей-то пытливый ум вспомнил про американца Нормана Ллойда – у того лет набралось побольше. Но уникальности Зельдина это не отменяет – родился до революции, пережил две войны, всех генсеков и застал времена, которые не смог понять… В этом феврале ему бы исполнилось 110.

Народная артистка России Ольга Богданова рассказывает о Зельдине, с которым и дружила, и служила в Театре Армии.

Цвет настроения – красный

Татьяна Уланова, aif.ru: Помню, Владимиру Михайловичу было 87 лет, он пришёл на интервью в красном пиджаке, жилете, с бабочкой…

Ольга Богданова: Рассказывают, в юности он был равнодушен к одежде. Ходил чуть ли не в спортивных шароварах. И оттого не выглядел красавцем, каким его многие теперь помнят. Всё изменилось после женитьбы на Иветте, работавшей в Бюро пропаганды киноискусства. Она занялась гардеробом Зельдина. Он ведь обладал необыкновенными внешними данными. Был какой-то юбилей – 70- или 75-летие. Приехал Слава Зайцев с красотками. Подарил длинное шикарное пальто. И вот представьте, именинник надел его – и все ахнули: будто на него пошито… Владимир Михайлович ходил по сцене с манекенщицами, а Слава восхищался: «Боже! Как же приятно шить на таких людей! Абсолютный стандарт – не ошибёшься!» И правда, если ему что-то дарили, всё было впору. Ничто не выпирало, не висело, не топорщилось. Природа создала его идеальным. К концу жизни он действительно полюбил красный цвет. Часто надевал алый шарф. Возможно, он вселял в артиста дополнительную энергию. Сил-то с годами меньше.

– Он ведь многие годы занимался спортом. И на старика совсем не был похож!

– Абсолютно! Хотя после инфаркта в 80 лет не быстро вернулся к работе. Мы играли в посвящённом ему спектакле «Танцы с учителем», я – в роли Иветты, его жены. И была фраза из биографии Владимира Михайловича: «Папа умер в 54, мама – в 46. Если сложить, получится 100 лет. А я уже две жизни живу. Если Господь хранит меня, значит, я для чего-то ещё нужен».

– Возможно, большую роль сыграла жена – заботилась о нём, всегда была рядом?

– Да, они прожили вместе больше полувека и стали единым целым. Представить их друг без друга было нельзя… Когда Владимир Михайлович покинул этот мир, Иветта, несмотря на большую грусть, строила планы – хотела заняться здоровьем, ещё чем-то… Но через три месяца ушла вслед за мужем.

Ахматова в гримёрке

– Говорят, супруги долгие годы жили в маленькой квартире. Зельдина совсем не интересовали бытовые удобства, деньги?

– Не интересовали. Минобороны много раз предлагало ему большую квартиру, однажды министр даже ключи подарил. Он сказал: «Знаете что, отдайте, пожалуйста, это жильё достойному офицеру. Я никуда не поеду». А мне потом признался: «Оля, все, кто переезжает, тут же умирают». Зельдин всю жизнь помогал другим. И даже в 100 лет, кажется, ездил к мэру, чтобы помочь костюмеру, с которой работал.

В последние годы они с женой жили на госдаче в Серебряном Бору. Так радовались: и в городе, и в то же время – на природе. Хотя и там всё было довольно скромно. Он с удовольствием цитировал Маяковского: «Мне и рубля не накопили строчки. Краснодеревщики не слали мебель на дом. И кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, – мне ничего не надо».

Зал обычно взрывался – люди чувствовали, что это правда. Так ведь не всегда бывает у артистов. Случается, со сцены говорят одно, а на деле – другое.

– Себе он ничего не просил?

– Никогда. Очень мало ел. Одежду носил подолгу. Толком не отдыхал. А на то, что необходимо для жизни, легко зарабатывал.

– Хотя в кино, по большому счёту, у него одна масштабная роль – в фильме «Свинарка и пастух».

– Думаю, он больше любил театр. Одна квартира, одна жена – на протяжении полувека. И маленькая гримуборная в театре, как крошечный домик, который мы сохраняем в неприкосновенности. Там портреты друзей актёра, там его мир, в котором бывали министры обороны, музыканты Большого театра, Катя Максимова с Владимиром Васильевым. И даже Анна Ахматова.

– А что стало с квартирой, где он жил?

– Когда мы бывали в Ленинграде, к нему на творческие вечера приходили родные, причём довольно близкие. Приятные и очень скромные люди. Когда Владимир Михайлович ушёл, я спросила их, будут ли на что-то претендовать в наследстве, на что они ответили: «Ни на что! У нас есть предметы, им подаренные. Мы ими дорожим. Больше нам ничего не надо». Всё досталось брату Иветты.

Жизнь в полном объёме

– Может сложиться впечатление, что у Зельдина не было недостатков…

– Он никуда не торопился. И больше всех успел. Была в нём какая-то внутренняя гармония. Он даже ел очень медленно, тщательно пережёвывая. В поездках мы часто питались одинаково. Я жаловалась, что не могу похудеть, а он спрашивал: «Олечка, куда ты торопишься? Получай от еды удовольствие». Не могу сказать, что он был таким уж образованным и с утра до вечера читал. Но богатство натуры было необыкновенным. Если и не знал чего-то, то чувствовал, понимал… А про недостатки даже не знаю, что сказать. Бывало у него плохое настроение. Он мог упрямиться, бурчать. Ветта вообще часто жаловалась: «Это вы его видите хорошим, а домой возвращается – мрачный, не разговаривает…»

– При этом к женщинам всегда был внимателен?

– А как же! Приходишь с новой причёской. Все бегут мимо, а он останавливается, берёт за руку: «Олечка, как поживаешь?» Всё замечал даже в свои 100 лет: «Ты постриглась?» Но это, опять же, потому, что он проживал жизнь неторопливо. В полном объёме. Наблюдал за природой, погодой, людьми. А сколько добра делал! В последнее время уже и видел плохо, и слышал неважно. А всё равно был гуру для всех. Крайне порядочный, он ничего не выгадывал.

Оттого и любят его до сих пор. И на малой родине, в Мичуринске, где проходит фестиваль памяти. И в театре, в котором служил больше 70 лет.

Восемь лет уже нет Владимира Михайловича. А он как будто с нами. Посидишь в его гримёрке – и так хорошо становится…

Из интервью «АиФ»

«100 лет живу, А понять не могу»

«Знаете, я хорошо помню Москву без машин. Помню, как вместо такси извозчики ездили. Ну и несколько трамваев ещё ходило. Никаких телефонов, телевидения, компьютеров, интернета… И вот прогресс шагнул далеко вперёд. Но, по моим ощущениям, вместе с этим что-то изменилось в самом человеке, причём не в лучшую сторону, – размышлял Владимир Зельдин в 2015 году в интервью, которое мы записывали к его 100-летнему юбилею. – Люди стали жёстче. Даже не просто жёсткими, а жестокими по отношению к окружающим. Почему это произошло? Загадка…

Я смотрю на то, что происходит на Украине, и со своим столетним опытом жизни не могу понять, как такое возможно. Мы прошли через такие войны, мы столько людей потеряли… Почему же мы так быстро забываем об этом?! Нет у меня ответа…»