Помнить о своих корнях призываем мы молодых людей. Уверены, что и они хотят знать, откуда берут начало наши сегодняшние привычки, убеждения, достижения, где мы что обрели, а где – потеряли.

Ветеран партии, войны и труда Михаил Матвеевич Воробьев вспоминает детство и юность, годы, прожитые в родном поселке Промышленная. Вы окунетесь в жизнь и быт поселка 30-х годов. Старшее поколение, наверное, с удовольствием вспомнит то время, молодые узнают

много нового, смогут сравнить жизнь прошлую с сегодняшней.

Как активный свидетель и непосредственный участник многих интересных событий Михаил Матвеевич намеренно не обращался к архивным материалам. Это позволило ему сохранить непосредственность детского и юношеского восприятия, придало особую прелесть описаниям. Автор не делает выводов, оставляя это право за читателями.

В 1932 году, когда мне шел двенадцатый год, наша семья переехала в д.Камысла. Тогда здесь началось строительство железнодорожной линии Обь-Проектная. Представьте себе широкие, сплошь в зеленой траве улицы Камыслы, не изрезанные техникой. Здесь протекало наше беззаботное детство. Игры начинались, лишь просыхали под весенним солнцем первые поляны. Сначала — чижик, а позже, когда всюду земля тронется зеленью, до темноты играли в лапту, городки, прятки…

То всеми верховодил один какой-то вожак, то сообща составляли «план» на следующий день. Вместе часто ходили на рыбалку. Удивительно, но примитивными снастями умудрялись наловить на уху. В реке купались до посинения, благо научились рано плавать.

Дети колхозников то один, то другой выбывали из компании на полевые работы. В сенокос, например, ребята работали копновозами, на конных граблях.

Санки, коньки, лыжи, «кобылки» – зимний спортивный инвентарь детворы, готовили его сами или с помощью старших братьев. Вот и звенели детские голоса вокруг снежных горок, а чаще – на спусках к реке Ине. Домой загоняли призывные материнские голоса.

Особой заботы об одежде у родителей не было, тем более летом. Залатанные штанишки и холщовая рубашка – весь гардероб. Обувь – задубевшие от ходьбы босиком подошвы ног. Если опоздал к общему застолью – ломоть хлеба с холодным молоком из глиняной кринки. За уши не оторвешь!

Я всегда радовался гостям. На столе с их приходом появлялся самовар и к чаю подавалось варенье. Другой такой случай полакомиться выпадал в дни болезни или больших праз-ников.

Ясли тетки Марфы

Как часто люди пели! Стар и млад едут в поле на конных повозках и поют народные песни. Как звучало женское многоголосье в чистом воздухе раннего утра!

Возвращались на закате – и опять никаких разговоров об усталости, трудностях. Так привычна, обязательна и желанна была для всех совместная работа. Коллективный труд вдохновлял на соперничество: кто больше вспашет, больше навяжет снопов?

Я обратился к памяти 82-летней Татьяны Прохоровны Бондаренко, одной из лучших вязальщиц того времени:

– Не могла я терпеть, чтобы меня кто-то опередил, – говорит она. – И ставила рекорды.

Маленьких детей женщины отдавали в «ясли». Одни, в доме тетки Марфы Бондаренко, хорошо помню. Привязанная к своему дому возрастом и большой семьей, чтобы посильно помочь колхозу и тем заработать трудодень, тетка Марфа исполняла функции заведующей, няни, повара и даже лекаря для своей семьи и не менее десятка карапузов из «яслей». Еще и скажет иной матери:

– Ты, Настасья, завтра не приноси Нюру, жар у нее по всему телу, видно, простудилась. – И тут же рекомендовала «лекарства»: баранье сало, отвары трав… В медпункт обращались в крайних случаях.

Добрая была тетка Марфа. Мы, ребятишки, любили стоять с куском хлеба около ее костра, на котором варилось варенье. Как только на нем появлялась пенка, тетка Марфа снимала ее и клала на наши кусочки. Слаще я, кажется, в детстве ничего не ел.

Летом мы часто ходили к строителям-землекопам, которые вручную, простыми штыковыми лопатами и «подборками» строили земляное полотно для железнодорожной линии. Технология была простой: из будущей выемки землю на лошадях в грабарках вывозили на насыпь. А для замера сделанного оставляли  земляные столбики.

Несколько позже появилась «техника»: по уложенной узкоколейке землю возили в вагонетках все те же лошади. Производительность, конечно, возросла, но в целом труд оставался ручным.

Усталыми шли на обед люди и животные. Нам, мальчишкам, доверялось до окончания обеденного перерыва напоить и искупать лошадей в реке. Взрослые строго наказывали, чтобы мы ехали тише, не гнали уставших коней. Наказ воспринимался со всем пониманием. до первого поворота… Близость воды и нетерпение наездника делали свое дело.

Артиста бить не будут?

Первого сентября мы садились за школьные парты. Школа располагалась в четырехкомнатном доме. Говорили, раньше он принадлежал попу.

На четыре класса – один учитель. Занимались в две смены. Пожилой, спокойный и добрый Иван Васильевич, так звали учителя, старался зажечь нас жаждой знаний. Но среди учеников много еще было переростков с понятиями своих дедов: мы и неграмотные без хлеба не сидели, учение нужно купцам, а нам работать надо.

Были и проказы, и вызовы родителей в школу, и домашние наказания. Порка «паршивца» потом обсуждалась в классе…

Учеба шла своим чередом, мы потихоньку набирались знаний. Занимались в кружках художественной самодеятельности, выступали перед родителями. Те дружно и долго хлопали.

Однажды такой похвалы был удостоен и я. С Митей Харитоновым мы играли маленькую пьесу. Один эпизод крепко врезался в память. Исполняя роль крестьянина-недотепы, я никак не мог понять, что такое триер: герой пьесы (Митя) долго, безуспешно объяснял. Выведенный из терпения, он по ходу пьесы должен был стукнуть меня в ухо. Условно, конечно. Но, более старший и сильный, Митя так вошел в образ, что от удара я пролетел через всю сцену, сразу потеряв влечение к самодеятельности, а зрители долго хлопали и хвалили меня за «как будто взаправдашнее падение».

Лет через пять я пришел в клубный драматический коллектив. Получив роль, сразу же спросил режиссера С.В.Лебедева:

– Сергей Владимирович, а меня по ходу пьесы бить не будут?

В пятом классе довелось заниматься по бригадному методу. Суть простая: учитель делит класс, с учетом наших пожеланий, по группам, примерно по 5-6 человек. Дает задание группе. В итоге отвечает один ученик. Его оценка, любая, проставляется всей бригаде. К «методу» мы быстро приспособились и комплектовали свои «штаты» так, чтобы в группе был хотя бы один способный ученик по каждому предмету. В результате за спиной способных остальные стали забывать даже программу четвертого класса. Успеваемость оказалась высокой.

Метод быстро изжил себя. Проблемы в знаниях пришлось устранять новому педколлективу в открывшейся средней школе № 56. Директором ее стал высокообразованный и преданный своему делу Леонид Александрович Заворин. Благодаря усилиям учителя многие выпускники поступили в вузы, а кто не поступил, стали хорошими, квалифицированными рабочими. К сожалению, многие талантливые ребята погибли на фронтах Великой Отечественной войны.

Построили «нахаловку»

Первые строители жили в каркасно-засыпных   бараках около железнодорожного моста через  р.Камыслу.  Рабочий городок построился потом.

Параллельно строились крестьянские дома до ул.Станционной и брусчатые – по Коммунистической. Трудно восстановить в памяти порядок застройки, но примерно к концу 30-х годов были сданы в эксплуатацию все жилые дома, ныне находящиеся на балансе домоуправления (кроме кирпичных), школа № 56, железнодорожная больница, вокзал, здание подменного пункта, электростанция, паровозное депо, поликлиника, баня и другие здания. Все строилось вручную.

Высокими темпами шло индивидуальное строительство. Не до хором было, лишь бы крыша над головой. Рядом с жилищем – стайка для скотины, с которой никак не могли расстаться крестьяне, прибывшие на железную дорогу из ближних деревень.

Жители будущих «казенных» домов на первых  порах ютились в землянках. Место для них выбирали сами хозяева, потому и прозвали образовавшееся поселение «нахаловкой».  Петляющие улицы «нахаловки» шли примерно от школы № 2 до контейнерной площадки. Зимы  были снежными, ночью, при ветре, хозяин с  трудом находил свое убежище.

Землянки строили небольшие, но теплые. На время можно было бы вполне мириться, если бы не клопы и блохи, что ночами сотнями нападали на уставших людей. Кто-нибудь из взрослых не выдерживал, вставал, зажигал свет и начинал давить паразитов. Но это приносило лишь временное облегчение. Особенно доставалось гостям.

Уже на следующий год люди стали выходить  из землянок. Строили – кто из чего.Нарезали дерн, выкладывали из него стены в 1,5-2 м высотой, а низ дома углубляли в землю. Умельцы умудрялись строить каркасно-засыпные и саманные дома. Те были просторнее, часто даже в две комнаты. Перевозились избы, купленные в деревнях у крестьян, уезжавших в города. Так землянки начали уходить в прошлое.

Остался «Стахановский» 

Наряду с жилищной не менее острой являлась проблема обеспечения населения продуктами  и  промышленными товарами. До января 1935 года хлеб выдавался по карточкам.

Остальные продукты получали в основном с подсобных хозяйств. В порядке поощрения примерно до 1934 года рабочие награждались талонами на покупку промышленных товаров. С развитием стахановского движения в поселке открыли магазин по льготному обслуживанию стахановцев.

Давно в доме № 15 по улице Коммунистической, где был магазин, живут промышленновцы, магазин переведен в здание подменного пункта и торгует хозтоварами, а название его «стахановский» – неотступно следует за ним.

После отмены карточек с хлебом было сложно. Очереди занимали с раннего утра.

– Везут! – кричал кто-то, первым увидев хлебную повозку в конной упряжке, и все оживало. По номерам, написанным мелом на спинах, выстраивалась плотная цепочка.

Буханки были большими,  поэтому продавец резал их до нормы отпуска. Покупатели забирали свой хлеб до крошки. За тканями очереди выстраивались с вечера.

Воду брали из колодцев, а целая округа – из водоразборной колонки по улице Станционной, напротив вокзала. Воду из колонки отпускали по специальным талонам, купленным в домоуправлении. И только на вокзальной кубогрейке висела доска с крупной надписью «Кипяток бесплатно». Предназначался он для пассажиров.

В период полива большие очереди с ведрами и кадками  на тележках создавались у той колонки. А в моменты аварий воду брали из Ини.

На весь небольшой тогда поселок была одна баня у железнодорожного моста. Перечитайте рассказ М.Зощенко «Баня» – и встретите те же деревянные шайки, номерки и недоразумения.

Освещались керосиновой лампой. С позиции сегодняшнего дня люди жили в очень трудных условиях. Между тем полны были оптимизма, радовались каждому шагу к лучшему, верили в завтрашний день.

Мне хорошо помнится, как зимними вечерами собирались в нашем маленьком пятистенничке соседские мужики. Они уважительно относились к моему отцу, инвалиду гражданской войны, и охотно делились с ним мыслями о житье-бытье, о радужных планах на будущее. Вспоминали гражданскую войну, сельских силачей, а порой, по просьбе гостей, отец рассказывал сказки, которых он знал множество.

Зашел однажды к нам сосед Иван Иванович Манохин. Как ни странно – навеселе.

– Мужики, – радостно обратился он ко всем, – вы знаете, кто я теперь? Я – столяр!

Оказывается, он пришел с экзаменационной комиссии, где ему, простому плотнику, присвоили «престижную» по тем временам специальность столяра. По такому великому поводу Иван Иванович, в общем-то не бравший в рот хмельного, не сдержался.

подобной радостью поделился и дядя Семен, мамин брат, получивший разряд подрамщика, то есть помощника рамщика пилорамы. Гордо звучало из его уст:

– Я теперь – подрамщик!

Лежа на печи, с удовольствием слушал я мирные беседы повидавших виды мужиков. И не помню случая, чтобы кто-то бурчал на недостатки, трудности.

Поражало гостеприимство. В начале 30-х годов центральные черноземные районы постигла засуха. Спасаясь от голода, многие  двинулись в Сибирь. Приехали и наши родственники. Первое время жили у нас. Но, как всегда, «первое время» растянулось на месяцы. И безропотно уживались восемь человек в небольшом доме, делились куском хлеба.

Наша семья не была исключением. Пусть у кого-то не все складывалось гладко, все же в основе своей люди доброжелательно делились последним. И насколько чистыми были души!

Мой отец работал заведующим карточным бюро. Все шло нормально. в один из июльских дней после выдачи карточек бригаде на рабочем месте отец сел в ходок, а в этот момент открылся чемодан. Сильным порывом ветра карточки разнесло. что мог поделать человек на протезах!

Придя домой, отец, как бы обращаясь к самому себе, задал вопрос: «Сколько теперь дадут?!» – и лег спать.

Каково же было удивление, когда вечером к нам стали приходить люди и отдавать найденные карточки. Между прочим, готовые к получению хлеба. К вечеру следующего дня недоставало только четырех.

Случались и «черные» дела, но они не делали погоды.

Кто с рогожным знаменем позади? 

В праздничные дни 1 Мая и 7 ноября торжественные колонны рабочих и школьников с революционными песнями проходили по всему поселку. Впереди шли с красными знаменами коллективы, занявшие первые места в соревнованиях. Замыкал шествие отстающий, его руководитель нес рогожное «знамя». Стыдно, конечно, было последним, но надо лучше работать.

После шествия проходил митинг, а потом на этой же площади устраивались маленькие спектакли. Например, рослый красавец-каменщик Федя Каплин, слегка загримированный, в цилиндре и фраке, с «толстым» животом, изображал сытого буржуя, восхвалявшего свои «райские порядки», агитировал наших рабочих пойти к нему на службу. Артисты, подбадриваемые зрителями, выдумывали самые замысловатые ситуации. Наградой были смех и аплодисменты.

Побеждали всегда рабочие страны Советов. После торжества всех школьников вели в столовую, где их кормили бесплатным обедом. Мы не были голодными, но почему-то этот обед с компотом производил неизгладимое впечатление.

Помню, религиозные праздники поначалу верующие люди отмечали в церкви. У ребятни отношения с религией были довольно простыми. От нас требовалось креститься перед едой, после, перед сном и пробудившись, читать молитвы. Став учениками, мы всерьез воспротивились этим обязанностям, а родители быстро смирились: время другое, поступайте как знаете. То-то было облегчение детворе! Но церковь стояла долго, и в пасхальные дни далеко окрест растекался с ее колокольни малиновый звон.

Большим событием в жизни поселка был базарный день. Кстати, базар располагался на месте нынешней школы №2.

Как на праздник, достав из сундуков лучшие наряды, селяне шли на базарную площадь. Чаще – без намерения купить или продать, а просто поглазеть, с кем-то свидеться. И если денег в карманах было немного или совсем не было, то уж семечек непременно полно.

Продавалось все: скотина и сено, мясо и хлеб, вещи добротные и изрядно поношенные. Рядились бойко и весело.

Мужики толпились вокруг заезжих игроков, хитроумно вовлекавших их сыграть в «красное и синее», «голову и ноги».

– Красный выигрывает, синий проигрывает, – кричал мошенник, ловко манипулируя двумя палочками. Всегда получалось, что после первых мелких удач соблазненного мужика выигрывал все же зазывала.

Женщины, расставаясь с монетами, а то и с вещами, гадали у цыганок.

На окраине обязательно сидел слепой музыкант, зарабатывая жалобными песнями.

Расходились люди с базара долго и нехотя, впечатлений хватало надолго…

Чем «точок» не клуб?

В 1934 году открыли в рабочем городке в каркасно-засыпном здании клуб строителей. В нем изредка демонстрировались кинофильмы. Хорошо работал драматический коллектив. Изредка приезжали профессиональные артисты и даже цирк. Как правило, в цирковой труппе не обходилось без силача.

Вскоре построили свой клуб железнодорожники. Около него была волейбольная площадка. Свободная от работы молодежь приходила часа за два до начала кино или спектакля и начинала игру. Проигравшие покидали площадку. Но капитан такой команды не унывал, а, дождавшись очереди, собирал новую. Мастерство местных   волейболистов быстро росло.

Минут за пятнадцать заходили в зал. В оставшееся время исполнялись песни из ранее просмотренных фильмов.

Особым успехом пользовались «Марш веселых ребят», а потом и легендарная «Катюша». Дирижировал «хором» обычно машинист паровоза Иван Каратаев. Периодически в клубе читали публичные лекции о международном положении. Чаще других выступал мастер паровозного депо Сергей Тихонович Пальков. Свободных мест в такие дни в клубе не было.

В летние вечера молодежь собиралась у какого-нибудь дома с крепкой изгородью. Сюда стекались юноши и девушки с одной или нескольких улиц. постепенно за такими местами сбора укреплялось звание «точок». эти точки, параллельно с двумя клубами существовали долго. Точок – место свиданий, знакомств и веселого отдыха.

Девушки выходили на круг и под удалую «подгорную» исполняли частушки, часто – с уколом в адрес соперницы. Парни же старались добиться победы в переплясе. Пыль столбом стояла. Было шумно и весело. Бывали и потасовки, но дрались только кулаками. Поводом же обычно служили неподеленные красавицы.

Побежденный для поддержания своего пошатнувшегося авторитета, как правило, обещал отомстить, а гордый победитель в ответ тут же грозил добавить. На этом и заканчивался поединок.

Испугались «овечки»

Осенью 1933 года в поселке произошло небывалое событие: со стороны ст.Егозово по только что уложенному железнодорожному пути прибыл первый поезд. Состоял он из нескольких двухосных платформ и теплушек. Маленький паровозик «овечка» шел тихим ходом вагонами вперед. Перед мостом через Камыслу остановился.

Трудно сказать, кто из жителей поселка в это время остался дома. Нас, ребятишек, известие о подходе поезда привело в неописуемый восторг. Из-за парт нас как ветром сдуло. Через несколько минут, расталкивая взрослых, мы пробирались поближе к пути и каждый старался высказать то особенное, свое, что именно он увидел.

Не могу объяснить, почему, но, когда паровоз заходил на мост, раздался пугающий треск. Толпа поспешно отхлынула подальше. Но все обошлось.

Многие жители, а ребятишки особенно, «вживую» паровоз видели впервые. Я ходил в героях, поскольку уже видел пассажирский поезд и даже ехал в нем.

После пробной поездки по линии стали регулярно ходить рабочие поезда, уже не вызывая ни у кого, кроме лошадей, удивления. Лошади же при встрече с незнакомой «оказией» храпели, дрожали всем телом, бились и вставали на дыбы. Во избежание неприятностей хозяин в таких случаях слезал с воза и изо всех сил удерживал коней. Постепенно к еще одному достижению цивилизации привыкли и животные.

Второй раз собралась вся Промышленная, когда недалеко от поселка приземлился маленький самолет. Уже на месте мы узнали, что он будет катать ударников. Так оно и случилось. По заранее составленному списку лучшие рабочие садились в самолет и пролетали небольшой круг. Такое поощрение передовиков производства расценивалось выше всяческих похвал. Другого такого случая, кажется, не было.

Спасибо, Витя! 

Помню и другой, на мой взгляд, интересный вид поощрения. В дом нашего соседа, кочегара паровоза дяди Саши (к сожалению, фамилию не помню) за хорошую работу провели радио. И, хотя не каждое слово, исходящее из большого круглого картонного репродуктора звучало понятно, радости и гордости в семье не было предела.

Вечером по местному радиовещанию передавалось о событиях дня на стройке. каждое слово доходило до сознания. всякий раз по окончании такой передачи престарелый отец дяди Саши подходил к репродуктору:

– Спасибо тебе, Витя, за хорошую передачу, – говорил он диктору.

– Ты что, дед, с ума спятил, разве он тебя услышит! – говорила просвещенная бабка.

– А, что ты понимаешь, старая! Раз я его слышу, значит, и он меня слышит.

Возражать деду было бесполезно. Бабка умолкала, а молодежь прятала улыбки.

Да, все новое воспринималось с жадным интересом. Мы, ребятишки, бегали за первыми автомобилями, появившимися на наших улицах, как за необыкновенными чудовищами. Уже повзрослевшие завидовали трем или четырем владельцам мотоциклов «ИЖ-8» как счастливцам.

Каждый из нас хвастался, что больше других посмотрел «Чапаева». Жили мечтой и дети, и взрослые. И если нам, подросткам, хотелось быть Спартаком или Чапаевым, то взрослые мечтали об улучшении быта, о том, как из нас, их детей, вырастить грамотных людей. Люди нашего поселка тянулись к знаниям, к неизвестным доселе профессиям, к культуре, к активной общественной жизни.

прошло девять лет с начала стройки, а к лучшему изменились люди и поселок. Правда, еще не все покинули землянки, многим приходилось ходить в штопаных брюках, не все желанное было на столе, но это не огорчало. Люди трудились и мечтали.

Но, увы… День 22 июня 1941 года надолго отодвинул исполнение многих планов…

Справка «Эха»

Михаил Матвеевич Воробьев, 1920 г.р., уроженец Тамбовской области. Участвовал в Великой Отечественной войне в составе 1-ой ударной армии.

Работал в ПМС-179, в Промышленновской дистанции пути, председателем колхоза им.Карла Маркса. Почетный  железнодорожник. Награжден медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За трудовую доблесть».М.М.Воробьев ушел из жизни в 1996 году.

Герои Социалистического Труда:

Иван Иванович Веселов

Матрена Борисовна Долбня

Анатолий Никанорович Ермолов

Константин Константинович Иванов

Любовь Васильевна Лебедева

Мария Моисеевна Семенова

Мария Моисеевна Шевченко

й Совет, одним из первых председателей которого был Георгий Андреевич Захаров.

V В декабре 1938 года вышел Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О включении села Камыслы в черту рабочего поселка Промышленная».

V В послевоенные годы 10 лет возглавлял Совет закаленный в боях полковник в отставке  Михаил Андреевич Кувшинов.

V Более 13 лет возглавлял поссовет Николай Иванович Долбня. Большую помощь ему оказывали уличные. Серьезно работал депутатский корпус из 75 человек. Среди них – Капитолина Ивановна Шевченко, ветеран педагогического труда, Надежда Евтихеевна Третьякова, участница Великой Отечественной войны; Дмитрий Давыдович Шепилов и Семен Васильевич  Васькин.

V Уличные были большими «начальниками» на своих улицах: Мария Ивановна Зорина – по ул. Крупской; Иван Христофорович Хрипливец – по ул. Индустриальной,  Мария Кирилловна Воробьева – по ул.Островского.

V Владимир Петрович Иванов, член исполкома с 1976 года, стал позже председателем поссовета.

V Активно участвовали в общественной жизни, работая на своем избирательном округе, Владимир Алексеевич Иванов, бывший начальник уголовного розыска РОВД; Владимир Павлович Данильченко, бывший следователь ОВД Промышленновского района; Виктор Каземирович Митяев,  бывший экономист «Ударник полей», возглавлявший несколько десятков лет комиссию по бюджету;  Людмила Николаевна Зубенцова, в то время технолог молочного завода, а позже – председатель поссовета; Евгений Григорьевич Андрющенко, ныне депутат поселкового Совета.

V Уличная Татьяна Ивановна Глазунова на улице Набережной и пер.Кузнецкому более 20 лет была настоящей хозяйкой.

День  сегодняшний

Поселок Промышленная обеспечен всей необходимой для жизни инженерной и социальной инфраструктурой. Обеспеченность собственными доходами бюджета составляет 68 проц.

На территории действуют предприятия жилищно-коммунальной сферы, энергосбережения, узел связи, железнодорожные предприятия, автопарк, малый и средний бизнес. В поселке более 400 индивидуальных предпринимателей.

Крупные объекты – ЗАО «Ударник полей», ООО «Совхоз «Маяк», ЗАО «Зодчий», ООО «Деревенский молочный завод», рапсовый завод, ООО «Регион Упак». Торговые комплексы – «Губернский», «Торговый дом+», «Бриз», «Олимп», «Платон», «Мебельный край», «Калина», «Чибис».

В поселке – 9 детских дошкольных учреждений, 3 образовательные школы, детский дом «Березка», Районный дом детского творчества, районный дворец культуры, спорткомплекс, школа искусств, историко-краеведческий музей, парк культуры и отдыха, 4 библиотеки, районная больница, две поликлиники, десять аптек.

Развита сеть социально-бытовых услуг.